Просто сейчас не хочется обсуждать эти проблемы, когда мы заговорили о серьёзных вещах. Я имею в виду конкретный специфический модус, именно искусство Высоцкого как его индивидуальности, и искусство Высоцкого как представителя определённого явления музыкального мира. То есть того, что я определяю как пограничный жанр. То есть как явление, относящееся в предельно широком смысле слова (прошу не придираться к термину, я его использую семантически широко) к эстрадному исполнительству в широком смысле. Здесь все моменты становятся на свои места. То, что человек использовал конкретный жанр — песню — это право любого композитора использовать конкретный жанр, абсолютно так. Я всегда вспоминаю высказывание на эту тему Асафьева, который говорил, что если мы будем судить с точки зрения жанрового критерия, то получится интересная вещь: Бетховен квартеты писал всю жизнь, Вебер писал их только в консерватории (на студенческой скамье), Шопен не писал их вообще. Ну и что? Давайте Бетховена ставить на одну доску, Шопена на другую. Это любого жанра касается, уже не говоря о том, что композиторов, которые ограничивали свой жанровый круг исключительно, скажем так, камерно-вокальной лирикой — я выражусь так высокопарно — выше крыши. Причём не только в эстрадном мире, но и в академическом. Достаточно вспомнить австрийца Хуго Вольфа, того же Алябьева… Достаточно вспомнить, если брать ближе к эстраде и говорить о шедеврах, Вертинского или ансамбль Никитиных, и так далее — это явление стандартное.
То же самое касается вопросов, связанных с инструментализмом Высоцкого. Инструментализм Высоцкого — это гитара, как известно. Во-первых, я бы очень хотел посмотреть на того, кто согласится сейчас бросить камень в гитару — вообще в принципе, как в инструмент. По-моему, это уже анахронизм дикий. А во-вторых, гитара в данном жанре (песенном) — это в России система со времён Алябьева, Варламова и Гурилёва, а в Западной Европе — со времён эпохи Возрождения или трубадуров, как минимум. Не обязательно современная гитара, но струнный щипковый инструмент как основной инструментальный элемент подобного музыкального жанра. И далее по тексту, потому что можно разбирать любые особенности конкретики творчества Высоцкого, как и конкретики любого аналогичного автора. Можно точно так же Морис Метерлинк
ставить вопрос об Окуджаве, о тех же Никитиных (их ансамбль — с точки зрения музыкальной — одна из вершин в данной области), и о Галиче, и о ком угодно. Высоцкий стоял особняком в бардовском движении, это общеизвестно.
В. П. Он вообще формально к нему не принадлежал.
Д. С. Но феноменально — это схожие явления. Феноменально — это всё равно явления одного порядка, что в поэзии, что в музыке. (Слово феномен я использую в кантовском смысле — как явление, которое принципиально можно познать). И все они являются поэтами, исполнителями, и все они, безусловно, являются авторами музыкального текста. Каждый со своими особенностями, каждый со своим видением (в том числе и музыкальным) всего происходящего. Но отрицать на основании этих внешних признаков принадлежность всех данных авторов к миру создателей музыкального текста (звукосоздателей, как претенциозно выразился замечательный русский композитор-авангардист Серебряного века Николай Рославец) — Петрушевская Новые Робинзоны
это было бы, по меньшей мере, самонадеянно.